Ярослав Шемет: интервью с украинцем, который стал самым молодым главным дирижером в Польше. — Интервью

25-летний украинец Ярослав Шемет стал главным дирижером оркестра Силезской филармонии им. Генрика Николая Гурецкого в польском городе Катовице.

Ярослав Шемет начал учиться музыке в 3,5 года, в 13-ть собрал свой первый оркестр, во время учебы в академии музыки основал еще два. Он дирижировал в Германии, Австрии, Чехии, Китае, Польше,

Украине, а дебют парня в известной Elbphilharmonie в Гамбурге заставил заговорить о молодом украинце европейскую музыкальную прессу.

Сейчас Шемет является главным дирижером Симфонического оркестра Национальной филармонии во Львове INSO-Львов, первым приглашенным дирижером оркестра Новой филармонии в Гамбурге. А с 1 апреля

2021 года он — официально главный дирижер оркестра Силезской филармонии им. Генрика Николая Гурецкого в Катовице (Польша). Учреждение отмечает, что в свои 25-ть Шемет стал самым молодым

главным дирижером в Польше.

Об удивительном пути юноши из Харьковской области к музыкальному Олимпу читайте в интервью ТСН.ua.

- Вы пошли в музыкальную школу в очень раннем возрасте — в 3,5 года. Это было осознанное желание?

- Как-то по телевизору я увидел, как играет оркестр и выдал: "Мама, я хочу играть, как они". Это была детская прихоть, которую поддержала моя мама. Кстати, она сама закончила музыкальную

школу по классу фортепиано, дома у нас было пианино, я там что-то бренчал, имел какое-то представление как добывается звук.

На самом деле, здесь большая заслуга мамы, она не отмахнулась от меня, не сказала: "Ты еще маленький, иди играй с игрушками". Она дала мне шанс попробовать, отвела на прослушивание. Так в

три с половиной года меня приняли в так называемую "нулевку" детской музыкальной школы в городе Мерефа Харьковского района Харьковской области.

- В музыкальной школе вы учились играть на кларнете, пели в хоре и соло, овладевали сольфеджио. А потом попали в Харьковскую среднюю специализированную музыкальную школу-интернат, так

называемой "десятилетки" (одна из четырех в Украине специализированных музыкальных школ-интернатов для одаренных детей. Такие есть еще в Киеве, Львове, Одессе. — Ред.).

- Это было в 11 лет после удачного выступления на конкурсе "Співучий соловейко" меня заметил заведующий кафедрой хорового дирижирования "десятилетки" Алексей Кошман. Уже там передо мной стал

выбор — кларнет или хоровое дирижирование. Я выбрал последнее.

- Я даже себе не представлял, что может быть иначе. Конечно, в 11 лет уехать от семьи, остаться без привычного круга общения — это непросто. Но это не было под принуждением. Мама несколько

раз меня спрашивала перед переездом в интернат, или я действительно этого хочу, или мне это нужно. И я всегда говорил "да". Я изначально знал дорогу и по ней шел.

- В 13 лет вы создали свой первый оркестр из учеников школы. Для такого нужно иметь определенную смелость.

- Конечно, лидерские качества у меня всегда были, дирижер должен иметь базовое лидерство, харизму, чтобы уметь входить в интеракции с разными людьми. Но самое главное, что тогда было — это

детское бесстрашие. Мы не видели препятствий. Если бы сейчас мне сказали: "Давай создадим оркестр", я бы сразу ответил: "Финансирование, помещения, музыканты, инструменты...". Потом мы

сидели на третьем этаже школы и говорили с друзьями, что нам нужен школьный симфонический оркестр, давайте соберем! Я распечатал партии. Тогда я уже был знаком с электронной нотной

библиотекой Петруччи IMSLP.

На первой репетиции я был в спортивном костюме, тапочках, стоял на стуле и дирижировал 40-ю симфонию Моцарта. Мы играли неполным составом, у музыкантов вместо пультов были открыты футляры.

Но мы хотели и сделали. Позже я договорился с директором интерната, чтобы нам выделили помещение для репетиций, нам дали пульты, литавры и т.д.

- Вы писали в юности свою музыку, есть ли сейчас время на это?

- Нет времени. Но несколько дней назад нашел свои рукописи. Вспомнил, как это писалось. Пишу произведение для оркестра, не помню, какой диапазон у валторны. Иду к валторнисту — благо в

школе-интернате это не было проблемой — спрашиваю его, какой диапазон, какие обертона. "Дай попробую", — говорю. И так с каждым инструментом. У нас была одна музыкальная семья. Мы могли

познавать музыку, различные инструменты через общение друг с другом. "Десятилетка" — это была весомая образовательная платформа в моей жизни. Столько, сколько дали мне Владимир Кутлуев,

Алексей Кошман, Ольга Сухобрусова, Ольга Синявская, Юрий Булгаков, Валерий Алтухов, я больше не получал нигде.

- После завершения "десятилетки" вы поехали в Польшу вступили в Академию музыки имени Игнация Яна Падеревского в Познани.

- Техника у меня была уже более-менее поставлена, я искал наставника. Нашел своего профессора в Познани. Им стал профессор Варчислав Кунц.

- Потом была годичная стажировка по программе Эразмус в Вене, в Университете музыки и исполнительских искусств, из симфонического дирижирования у профессора Иоганнеса Вильднера и у

профессора Конрада Лейтнер из оперного.

- Попасть в Вену было мечтой детства. Видеть вживую выдающихся дирижеров, впитывать в себя впечатления, эстетику окружающей среды, формировать вкус.

- Но, все же, вы возвращаетесь в Украину, делитесь на мастер-классах всем, чему научились за рубежом. Это очень классная черта, как по мне. Это позволяет нашему искусству развиваться.

- "Ибо кто мать забывает, Того Бог карает, Того дети сторонятся, В дом не пускают". Я вырос на Шевченко. Когда в Мерефе выключали свет, бабушка читала мне "Кобзаря" при свече и пела народные

песни. Поэтому это где-то во мне закодировано. Свое всегда будет своим.

Я знаю, как у нас некоторые музыканты, которые должны сидеть на пьедестале европейских институтов, копейку к копейке складывают. Для детей с "десятилетки" — каждая встреча с музыкантами

из-за рубежа на вес золота. Я им говорю, что не надо замыкаться.

Мы строим украинскую культуру, промируем, рекламируем ее через то, что мы делаем за рубежом. То, что Оксана Линево (украинская диригентка, которая стала первой женщиной на посту главного

дирижера Оперы и филармонического оркестра в городе Грац (Германия). Она основала Молодежный симфонический оркестр Украины. — Ред.) рассказывает почти в каждом интервью.

- У вас особые отношения с оперой. В одном из интервью вы признались, что всегда хотели быть оперным дирижером. В 2018 году дебютировали как дирижер-постановщик в Балтийской опере в

Гданьске. Затем были постановки в Одесской национальной опере, в Силезской опере в Бытоме (Польша). Ваш роман с оперой продолжается?

- Конечно. В январе этого года в Силезской опере мы возобновили постановку "Мнимая садовница" Моцарта, а сейчас работаем над "Ласточкой". Это наиболее реже исполняемая из всех опер Пуччини.

К сожалению, из-за карантина постановка состоится позже.

- Вы сотрудничали со многими оркестрами. Как вы находите общий язык с музыкантами?

- Меня воспитал оркестр, как бы это пафосно ни звучало. Всю дирижерскую проблематику знаю с "кухни". Я в этом с 13 лет. Знаю, когда испытывает дискомфорт валторнист, когда лучше на него

вообще не смотреть. Знаю, как мне лучше поговорить со старым дедушкой из оркестра, который уже сам знает, что может что-то сыграть, но должен. Конечно, это все психология, умение просто

найти общий язык с человеком. Я не учился этому из книг, все из жизни.

Никогда не любил сидеть у кого-то на репетициях. До сих пор для меня это каторга. Все хочется сделать не так! Не могу быть просто наблюдателем.

- Жить музыкой, читать партитуры новых произведений, много партитур, знать несколько европейских языков, чтобы разбираться в либретто опер и коммуницировать с коллегами за рубежом.

А на такой должности, как сейчас у меня, — артистический руководитель оркестра — еще и быть менеджером коллектива, видеть пути его развития, иметь стратегию заранее, ориентироваться в

авторском праве.

"Мы ниндзя, учимся всю жизнь", — так говорил директор "десятилетки" Валерий Алтухов.

- В Познанской академии музыки вы являетесь самым молодым преподавателем кафедры дирижирования. Также сотрудничаете с Coloratura Opera Lab, первой в Украине независимой оперной студей. Что

вы пытаетесь дать студентам, что они не получают из системы музыкального образования?

- Это должно быть, очень сложно — передать свой эмоциональный образ произведения оркестра?

- Махать руками можно научить даже обезьяну. Совсем другое — научить, как работать с оркестром, как подходить к партитуре, как оперировать этой "темной материей". Но если студент уже имеет

определенный технический уровень, мы всегда говорим о том, что хотел сказать композитор в произведении. Это должно базироваться не на моих впечатлениях, а на его. Мы должны воспитывать

индивидуальности, а не свои копии. И да, это очень сложно.

- В одном из интервью вы рассказывали, что в юности играли по вечерам джазовые стандарты, чтобы подзаработать. Затем было ваше выступление с Ларсом Даниэльссоном и Симфоническим оркестром

INSO-Lviv на фестивале Leopolis Jazz Fest, запись диска. Что дает вам джаз как симфоническому дирижеру?

- Джаз — это предвечная база, которая позволяет освоить основные принципы музыки таких композиторов как Гершвин, Стравинский. Для дирижеров это очень полезно. Я, например, своим студентам

часто даю на развитие координации упражнения собственно джазового ритма. Это дает независимость рук, например. Сейчас в моей жизни джаз — это одна из самых доступных форм релакса. Или Бах,

или джаз.

- Иногда этого отдыха вообще нет: утром филармония, вечером опера, между этим какие-то встречи. Последние пару месяцев я только спал и работал. Но когда выпадает несколько свободных дней на

неделе, то лучше всего для меня — выключить телефон и уехать в горы. Сейчас на период карантина это Татры, Бескиды. А моя цель, когда закончится пандемия — это подняться на Монблан.

- Не люблю этот вопрос. Есть планы, есть общая цель, но я знаю, что если буду делать свою работу на 100-120% в каждой репетиции, лекции, спектакле, концерте, то через 10 лет я буду иметь

гораздо лучший результат, чем сейчас.

Надо просто работать. Не надо никому ничего доказывать. Я этому также учился долго. Как писал Булгаков: "Никогда ничего не просите. Сами придут и все дадут".