Почему праздник победы изначально был днем скорби и печали

_Что менялось? Знаки и возглавья._ _Тот же ураган на всех путях:_ _В комиссарах дурь самодержавья,_ _Взрывы революции в царях._ Поэты — они визионеры, провидцы. Войны мировые, революционные,

гражданские, отечественные, локальные, гибридные и, наконец, эта, сегодняшняя — с коронавирусом. Тоже, как выяснилось, мировая. Если отбросить идеологическую шелуху (знаки и возглавья), для

обычного нормального человека любая объявленная или необъявленная война идет за жизнь, а точнее, за сохранение жизней. Это предельно просто и точно выразил другой замечательный поэт

А.Твардовский: _Бой идет святой и правый._ _Смертный бой не ради славы,_ _Ради жизни на земле._ Написано в разгар Отечественной войны, которая погребла под собой миллионы жизней. Но

статистика — штука бездушная и плохо представимая. Невозможно вместить в сознание горы трупов. Когда в ходе очередной войсковой операции голосом Левитана сообщалось, что в ходе боев местного

значения понесены незначительные потери, то в эти мизерные с точки зрения высокой стратегии жертвы попадали чей-то муж, сын и брат. К чему это я? К тому, что посмертная слава совсем из

другого ряда. Особенно когда она отредактирована государством и закладывается в его фундамент в качестве сваи или ленты (специалисты знают, что фундаменты бывают ленточные и свайные). Так

вот, чудом уцелевшие настоящие фронтовики, с которыми довелось разговаривать, в один голос свидетельствовали, что девятого мая 1945 года они праздновали отнюдь не победу: «О том, что мы

побеждаем, мы знали уже в сорок четвертом». Они праздновали окончание кровавой мясорубки, из которой чудом удалось вырваться живыми. Праздновали и при этом испытывали безвинную вину перед

своими товарищами, не вернувшимися с поля боя. Об этом читаем у фронтовика Твардовского: _Я знаю, никакой моей вины_ _В том, что другие не пришли с войны,_ _В том, что они — кто старше,_

_кто моложе —_ _Остались там, и не о том же речь,_ _Что я их мог, но не сумел сберечь, —_ _Речь не о том, но все же,_ _все же, все же..._ И В.Высоцкий, поэт из другого поколения, которого

сегодня бы назвали «ребенком войны», _пел об этом же:_ _Нам и места в землянке_ _хватало вполне,_ _Нам и время текло для обоих._ _Все теперь одному,_ _только кажется мне:_ _Это я не вернулся

из боя._ Да, это был день скорби и печали. Вот почему я так возрадовался, когда спонтанно, не по указке сверху возникло движение «Бессмертный полк», ибо происходило одушевление истории, ее

персонификация. Восстанавливалась подлинная связь поколений. И ликовал до тех самых пор, пока движение не возглавило чиновничье племя, чье предназначение не меняется от века: использовать

любой подсобный материал, включая человечьи кости. Строфа «это праздник со слезами на глазах» появилась позже, и песня, которая сегодня стала непременным атрибутом победного ритуала,

изначально бесила начальников (простите за невольное созвучие), ибо праздник — это когда предписано радоваться, и нечего превращать его в поминки. Но автор текста песни Владимир Харитонов,

ушедший из жизни в 1981 году всего пятидесяти девяти лет от роду, верно ухватил суть события, которому был непосредственным свидетелем. День скорби и печали действительно был настоящим

праздником. Тому были веские причины. Спасители отечества, вынесшие на себе непосильный груз поражений и побед, в сущности, совсем молодые люди, имели все основания надеяться на то, что

впереди их ждет совсем иная жизнь, достойная чудо-богатырей, жизнь, которая сметет с лица страны советское крепостное право с его тюремными бараками, колючей проволокой и жесточайшим

паспортным режимом. Но не тут-то было. Очень скоро этим героям указали на их место. Для некоторых, шибко умных и образованных, таких, как капитан артиллерии А.И.Солженицын, эти места

предусмотрительно были приготовлены заранее. Так в кратчайшие сроки обломилась первая праздничная надежда. Но оставалась вторая, которой суждено было теплиться в груди немногих людей того

почти полностью спаленного войной поколения. Им, а вслед за ними нам, их детям, казалось, что после неисчислимых жертв это последняя война в истории человечества. Это не должно повториться —

прочно впечаталось в сознание послевоенных поколений. Мелкие эксцессы могут случаться, но такое ни-ког-да! Кремлевские старцы, пережившие в том или ином качестве войну, по крайней мере на

словах стояли за дело мира. Даже в кошмарном сне не могло присниться, что настанет время, когда на импортных машинах наших разбогатевших сограждан будет начертан популярный в народе лозунг

«Можем повторить». Увы, сбылось пророчество В.Брюсова. Сменялись знаки (идеологические и геополитические ориентиры) и возглавья (политические лидеры), а наших детей последовательно

выкашивали в Будапеште, Афгане, Чернобыле, Абхазии, Чечне... И вот настал момент, когда все знаки и возглавья полностью потеряли смысл. Ибо коронавирусу абсолютно безразлично, кого

атаковать: капитализм, социализм, тоталитаризм, либерализм, демократию или диктатуру. Что же касается возглавий (лидеров), то ни один из них отныне не чувствует себя в безопасности. От

вируса не укрыться в башнях из слоновой кости, как бы она ни называлась: дворцом или специальным бункером. Эта зараза поражает всех без разбора — и премьер-министров, и кухарок. Где же выход

из этой воистину мировой войны. Я веду речь не о естественно-научном ответе на эпидемию (уверен, что рано или поздно соответствующая противовирусная вакцина будет найдена), а о коренном

вопросе дальнейшего существования человечества на нашем хрупком земном шарике. Ответ нахожу у замечательного поэта — 96-летнего Александра Павловича Тимофеевского, который недавно потерял

сына, известного литератора. Ему и посвящено стихотворение поэта, строка из которого и легла в название этих заметок. Цитирую с купюрами из-за ограниченности газетного места. ПЛАЧ ДЕЛЬФИНОВ

О ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ _Над местом, где затонула_ _Подлодка, дельфины сделали круг_ _(Из Газет)_ _Цик-Цик-Цик-_ _Треск расколотого ореха._ _Цикл-цикл-цикл,_ _Ахао–аум-аум-_ _Свист._

_Пии-тирли-тирли._ _О чем там, в шуме волн,_ _Всегда смеющиеся плачут?_ _О чем дельфины плачут?_ _Ахао-ай-я-яй,_ _Цик-цик-цик,_ _Ахао-аум-аум._ _Быть может, матерям людей_ _Хотят сказать:_

_Не отдавайте деток генералам._ _...>_ _Всю землю обойду в железных_ _башмаках_ _И буду в окна матерей_ _стучаться,_ _Чтоб передать дельфиний_ _этот крик:_ _Не отдавайте деток генералам!_

_...>_ _Нам, людям, потерявшим разум,_ _Не время ль поучиться у дельфинов?_ _Не отпускайте деток на войну…_ _Спасите их, упрячьте их в чулан,_ _Заприте двери на тройной замок._ _В

Америке, Австралии, Европе,_ _В России, и в Канаде, и в Китае_ _Вас матерей так много на Земле._ _Услышьте:_ _Цик-цик-цик,_ _Ах-ах-ах, ахая._ _И на земле наступит тишина._ Остается лишь

добавить, что генералы бывают разные. Среди них не только милитаристские, но и вполне себе гражданские. Например, песчаных, угольных и никелевых карьеров. Разница невелика. Любые траншеи,

окопы и карьеры неизбежно превращаются в братские могилы наших детей. Такие вот мысли приходят на фоне пандемии.