Книжный клуб: змеи и лестницы — это метафизика пата

Виктория ПЛАТОВА Змеи и лестницы М.: АСТ, 2015 год. – 416 стр. Тираж 6 500 экз. _«ВОИСТИНУ, ПРАВА БЫЛА»_ Новый детективый роман от мастера авантюры Итак, все просто. «_Он спустится вниз, на

стоянку. Сядет за руль, повернет ключ в замке зажигания, и машина – роскошный двухместный BMW-кабриолет – тронется с места. После этого у него в запасе будет около часа, чтобы добраться до

места назначения, отдать машину вместе с ключами и снова стать тем, кто он есть на самом деле. Не слишком радостная перспектива, учитывая опыт последних суток. Воистину, права была его

бабка, которая говорила: «Не жили хорошо – не стоит и __начинать».Он – начал_». Старый как мир сюжет: он выполнит некую просьбу и потом будет свободен как ветер. Так начинаются самые

интересные детективные романы, а читатель уже с первых строк предполагает, что все обстоит совсем не так, как это кажется главному герою. Или второстепенному, это уж как посмотреть.

«_Дорогой костюм (может ли он претендовать на костюм, когда все закончится?), дорогие часы (может ли он претендовать на часы?). О таких мелочах, как ботинки, белье и бумажник, даже говорить

не стоит. Хотя стоимость бумажника равна, как минимум, двум его месячным окладам. Пустого бумажника, а ведь внутри, обласканные упругой, дьявольски красивой кожей, нежатся кредитки: две

«Визы» – золотая и платиновая. Плюс смехотворная для такой кожи сумма в валюте – двести пятьдесят евро. Все, что осталось после вчерашнего вечера, проведенного в баре отеля. Наверное, ему не

стоило так швыряться деньгами, но таинственный работодатель не отдал никаких распоряжений на этот счет. Может ли он претендовать на эти чертовы двести пятьдесят евро?_» А в это самое время

следователь Борис Вересень неожиданно станет временным владельцем кота-сфинкса по кличке Мандарин. А убийство, которое предстоит расследовать им (вместе с котом!) обоим, окажется лишь

финальным звеном в цепи других преступлений, нити которых тянутся в прошлое. И эта цепь приходит в движение из-за одного-единственого камешка, сдвинутого кошачьей лапкой. И еще: «Змеи и

лестницы» – настольная игра, корни которой уходят в Индию. Е. К. Федор ГИРЕНОК Метафизика пата (косноязычие усталого человека) Серия «Философские технологии: hic et nunk» М.: Академический

Проект, 2014 год. – 236 стр. Тираж 1 000 экз. _«ПАТОВЫЕ ПРОСТРАНСТВА ИСТОРИИ»_ Философ о третьем пути России В предисловии автор, а это, по мнению издателей, один из самых оригинальных

мыслителей современной России, напоминает, что двадцать лет назад написал «Метафизику пата», в которой высказал безразличие к миру фактического и озаботился судьбой дословного. «_Того, что

иногда называют трансцендентальным  или когитальным, т. е. при рождении человеку данным. На эту книгу мало кто обратил внимание. Она прошла едва замеченной_». И вот теперь в свет вышло ее

второе, дополненное издание, потому хотя бы, что «_за эти двадцать лет стало очевидным, что человечество все-таки вошло в патовые пространства истории, метафизика которых превратилась

сегодня в философскую прагматику_». Перманентная склонность к беспокойству о судьбах мира есть натуральная особенность живущих на одной  шестой части суши, или, вернее, той ее части, что

осталась после Развала. Считается, что сегодня патовая ситуация особенно характерна для России, которая непрерывно делает шах себе на доске всемирной истории, но в этом и заключается

выбранный ею своеобразный третий путь. Так это или нет, можно поразмышлять вместе с философом по имени Федор ГИРЕНКО. Некоторые усилия понадобятся для того, чтобы понять, о чем так печется

мыслитель, но книга и адресована читателям, не боящимся вглядеться в жестокую истину и о своем Отечестве, и о самих себе.  «_Пат – время жестов, а не слов. Книжная культура слова разбилась о

жесто-пат. Разбилась и обнажила постдуальный примитив. В патовой ситуации ничто ничего не значит. В ней нет ни означаемого, ни означающего. Все, что могло быть, преставилось. Жест

постзнакового мира рассогласовывает привычные сопряжения смыслов, значений и знаков. Нормально значить – значит быть чуть больше (чуть меньше) того, что ты есть. Пат превращает это

чуть-бытие в ноль, в котором нет ни присутствия, ни отсутствия. Нет бытия. Нет понятия. Мир зашкалило на нуле пата_». Е. К. Иртышъ-Омь. Литературно-художественный журнал: приложение к

альманаху «Тарские ворота». № 1–2 (15–16). Омск: Вариант-Омск, 2015 год. – 236 стр. Тираж 300 экз. _«ПУСКАЙ ТО ЛИХОЛЕТЬЕ»_ Омский альманах поэзии и прозы Редактор составитель альманаха Игорь

ЕГОРОВ сразу уточняет, что от предыдущих выпусков журнал отличается заметным объемом. Дело в том, что «_в редакцию поступило много интересных произведений, посвященных 70-летию Великой

Победы. Поэтому у редсовета возникла идея выпустить сдвоенный номер_». Выделяется этот выпуск еще и тем, что в нем присутствуют уникальные публикации. В разделе «Переводы» представлены

малоизвестные стихи Аркадия Кутилова, которому в этом году исполнилось бы 75 лет, в переводах классика болгарской литературы Красимира Георгиева. В раздел «Очерк и публицистика» вошел

рассказ о Герое Советского Союза Николае Бударине, к 105-летию со дня его рождения (автор Ксана Башкирова). Вновь в журнале участвуют известные деятели культуры. Так, новосибирец Геннадий

Прашкевич предложил сборнику подборку стихотворений («_Как жаль, что вы не видели океана, — \ этой дымной сгустившейся, но прозрачной мглы, \ медленно выкатывающейся из тумана \ на

базальтовые углы_»). Также можно познакомиться с поэзией известного актера и режиссера Николая Чиндяйкина («_Пускай то лихолетье \ далеко за плечами, — \ Россия, как и прежде, гордится

трубачами, \ Ее прошепчут губы, \ и полыхнут над нами, \ И те святые трубы, \ и то святое знамя_»). Впервые опубликованы на русском языке стихи болгарского поэта Владимира Левчева в переводе

омского автора Златы Романовой. В разделе «Поэзия и проза» читатель узнает про бесконечный и жаркий спор, который ведут ветераны дед Самохвал и дед Хомут (Александр Сафронов «Кавалеры»).

Прочитает о судьбе бывшего летчика, а потом инженера одного из омских предприятий Федора Ивановича (Николай МАЦАК «Слово ветерана»). Пожалеет бабку Настю и ее беспутных сыновей (Лилия

Селезнева «Рятуйте, люди добрые»). Или ужаснется злой судьбе полоумной стукачки в беспощадном рассказе Владимира Рафаилова «Донос». Е. К. Яна ДУБИНЯНСКАЯ Пансионат Серия «Нереальная проза»

М.: «Снежный ком», 2013 год. – 432 стр. Тираж 2 000 экз. _МАРКИЗА ВЫШЛА В ПЯТЬ_ Этот мир нужно выдумывать  теперь заново, с самого начала Первая аналогия, которая приходит в голову при

чтении  последнего романа Яны ДУБИНЯНСКОЙ, — американский сериал «Остаться в живых». Незнакомые друг другу герои, неожиданно для себя попавшие  на  ограниченную территорию, и рассказ про

каждого из них, разделенный на «было» и «сейчас». И попытка понять, что произошло такого в прошлом, что закономерно  привело именно  их сюда. Другая аналогия – роман Хулио Кортасара

«Выигрыши», где маленькие группки  персонажей (по два, три человека) неожиданно попали в странный круиз, причем на лайнере есть корма, куда заходить запрещено, где опасно, но кто-то из

пассажиров, найдя пистолет,  бунтует, нарушает запрет и гибнет. У ДУБИНЯНСКОЙ такие группки – молодожены, сокурсники, семья с двумя детьми, две старушки-подруги и пр. – оказались в некоем

странном пансионате. Предполагается, что весь остальной мир погиб в результате запуска  синтез-прогрессора  (нечто вроде адронного коллайдера). За пределы территории участка вокруг

пансионата выйти смертельно опасно. Во всяком случае,  так считается. Весь роман – это вспышки из прошлого и вынужденное настоящее этих людей. Вот это-то и есть самое интересное и настоящее

в романе. Люди автору удались, они живые, они разные, они пытаются жить в этих обстоятельствах.  Фантастическая составляющая романа минимальна, сам исчезнувший мир, помимо человеческой

составляющей – любви, отчаяния, азарта, детей, молодости, старости, показан легкими штрихами. Это недалекое будущее, в котором детей  почти  сразу же после рождения забирают в питомник, где

доступ к образованию осуществляется через лотерею, где  осталось всего несколько писателей, чей статус очень велик, их чтут, но не читают. Практически каждый из героев (по крайней мере, один

из группки) в этом мире хоть раз в сердцах восклицал, как мальчик из рассказа Рэя Брэдбери: пусть лучше не будет никого, кроме меня и  моих близких. И вот это произошло, и читатель пытается

определить: не это ли причина катастрофы. Впрочем,  Яна ДУБИНЯНСКАЯ не открывает, что же случилось с миром или с этими людьми  на самом деле, хотя  lost в конце концов уходят с территории

пансионата. Но куда, так и осталось неизвестным ни им, ни читателям. MIF1959