Анастасия василевич: «на международной конференции в мюнхене мы поняли, что работаем по схожему передовому принципу»

11 апреля подведены итоги программы «У.М.Н.И.К.-2013» (участник молодежного научно-инновационного конкурса) Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере.

Экспертный совет отметил пятнадцать разработок молодых омских ученых, в ближайшее время каждый из них получит грант в размере 200 тысяч рублей. «Коммерческие вести» знакомят читателей с

авторами наиболее интересных изобретений. Инженер лаборатории каталитических превращений углеводородов ИППУ СО РАН Анастасия ВАСИЛЕВИЧ разработала уникальный способ получения карбида

молибдена, который затем планируется использовать для переработки тяжелых нефтяных остатков. В свете постоянного удорожания бензина проект по снижению себестоимости его производства может

иметь серьезный социальный эффект. Концепцию ноу-хау Анастасия ВАСИЛЕВИЧ раскрыла корреспонденту «КВ» Георгию ГОРШКОВУ. — АНАСТАСИЯ, РАССКАЖИТЕ О СВОЕМ ПРОЕКТЕ. — Проект называется «Синтез

карбида молибдена и карбидсодержащего композита методом механической активации». Относится он не к узкоспециализированной отрасли, а к целой индустрии — к нефтепереработке. В его основу

ложится разработка уникального способа получения карбида молибдена. Вещество используют в различных отраслях промышленности, но наиболее актуально и злободневно для России – это его

использование для переработки тяжелых нефтяных остатков. Конкретно сейчас мы экспериментируем на гудроне и пытаемся переработать его в более легкие топлива, например, в бензин. Ведь до сих

пор нет процессов по получению легких топлив из гудрона в одной стадии. — ТО ЕСТЬ ЗНАЧИТЕЛЬНО БЫСТРЕЕ? — Конечно! В обычных системах с использованием печей, как правило, синтез карбида

молибдена происходят в несколько стадий. У нас механическая активация происходит в мельницах и все значительно проще. Компоненты реакции в порошкообразном виде засыпаются в мельницу.

Достаточно 10-15 минут (максимум 30 минут) и можно выгружать продукцию. Отмечу, что нет при этом и пагубного влияния на экологию. — СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ РАНЬШЕ ЗАНИМАЛ СИНТЕЗ КАРБИДА МОЛИБДЕНА? —

Процесс получения в печах – другой. У нас высокая температура возникает при стыке стальных шаров в барабане – до 600 градусов.  В промышленных печах процесс проводят при температуре 1000?С.

Мы рассматривали и зарубежный опыт. Но у них время механической активации длится больше недели. — ВЫ С САМОГО НАЧАЛА БЫЛИ ИНИЦИАТОРОМ ПРОЕКТА? — Инициатором был мой научный руководитель –

кандидат технических наук Ольга Николаевна БАКЛАНОВА. Но у нас уже были задатки в этой отрасли, поскольку ранее экспериментировали на получении солей оксидов молибдена и никеля. В результате

возникла идея получить карбиды молибдена, которые   по всем литературным данным хорошо себя зарекомендовали. Но процедура очень сложная, и, конечно, нам не сразу все удавалось. — ЧТО

ПОНАЧАЛУ НЕ УДАВАЛОСЬ РЕАЛИЗОВАТЬ? — Поначалу не удавалось воспроизвести даже то, что пишут в зарубежных научных статьях. И это неудивительно! Описываемые ими процессы длятся неделю. А у нас

нет такой аппаратуры, которая может без перерыва работать столько времени. Мы стали модернизировать процедуру. Как показала практика, малейшие отклонения очень сильно влияют на результат.

Например, мы использовали одно и то же вещество в объеме 1-2 грамма, и ничего не получалось. Добавляли 1,5 грамма – и вот он необходимый результат. Затем перешли к модельным испытаниям. Не

сказать, что наши результаты оказались выше, чем результаты, полученные на классических заводских установках, но стоимость значительно ниже. Сейчас, как я уже говорила, перешли к испытаниям

на реальном сырье – непосредственно на гудроне. У нас есть специальная установка последнего поколения для этого. — ЧЬЯ УСТАНОВКА? — Она собрана как испытательский стенд с деталями от разных

производителей. В основном все импортное – из Германии и Финляндии.  — А СОБИРАЛИ ЕЕ САМИ АКАДЕМИКИ? — Да, собирал специалист из института, схема сборки известная. Сложнее с поиском деталей,

потому что там, где работы производятся при высоком давлении (в нашем случае 10 мегапаскаль), все очень дорогостоящее. Недавно занималась составлением сметы расходных материалов на

установку, и выяснилось, что только одна гайка для высокого давления из нержавеющей стали обходится в 500 рублей. Из строя они выходят редко, но в запасе надо держать как минимум с десяток.

— ОБОРУДОВАНИЕ ИМЕННО ПОД ВАШ ПРОЕКТ ПРИОБРЕТАЛОСЬ? — Под переработку тяжелых нефтяных осадков в целом. Сначала мы экспериментировали на оксидных системах, но результаты были далеки от

планируемых. Теперь переключились на  карбидные. Здесь ожидаем большего успеха. — С КАКИМ ОБЪЕМОМ ВЫ РАБОТАЕТЕ? — Процесс проводят в суспензионном режиме. На килограмм  сырья требуется грамм

катализатора. Всего наша лабораторная мельница однократно может произвести 20-30 г за раз. Промышленные установки значительно больше — до 10 кг. — СКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ЗАНИМАЕТСЯ ПРОЕКТОМ? ВАМ

ВЫДЕЛИЛИ ПОМОЩНИКОВ? — Обычно моими помощниками становятся студенты-практиканты. Правда, на данный момент бакалавры закончились, поскольку они в основном преддипломную практику проходят

летом. Ожидаю помощи от магистров. Аспирантов в этом году, насколько я знаю, институт не стал привлекать. Но основную и более профессиональную поддержку мне, естественно, оказывают мои

коллеги-инженеры — ИЗ КАКИХ ИНСТИТУТОВ К ВАМ ПРИХОДЯТ НА ПРАКТИКУ? — На практику к нам приходят из Омского государственного технического университета и Омского государственного университета

имени Достоевского. Но я и сама, будучи студенткой ОмГТУ, проходила здесь практику и писала дипломную работу на тему «Катализаторы гидроочистки». — А С НАУЧНЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ КАК ВЫ

РАСПРЕДЕЛЯЕТЕ ОБЯЗАННОСТИ ПО ПРОЕКТУ? — Практическую часть выполняю я. Теорию вместе с руководителем. Также активное участие в разработке идеи принимает заместитель директора по научной

работе ИППУ СО РАН Александр Валентинович ЛАВРЕНОВ. Самое главное – это придумать. И не секрет, что идея родилась не у меня, а это скорее коллективный проект. — УСПЕЛИ ЗАПАТЕНТОВАТЬ ПРОЕКТ?

— Да, в 2013 году мы получили патент. Почти целый год ушел на это. Патентообладателем является институт. — ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ГРАНТА «У.М.Н.И.К.» ЧЕТКО РАЗГРАНИЧИВАЕТСЯ ПРОЕКТНАЯ СМЕТА БУКВАЛЬНО

НА КАЖДЫЕ ДВА-ТРИ МЕСЯЦА. ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ НА ПЕРВОМ ЭТАПЕ? — Первый этап – это варьирование рецептуры уже с реальным сырьем. Эксперименты с моделями мы в принципе уже успешно

завершили. Теперь нам необходим идеальный рецепт для катализатора. Он состоит ведь не только из карбида молибдена. Его-то можно приобрести в баночке, но не в том виде, который подойдет для

катализатора. И размер частиц там другой.  — ИЗ КАКИХ КОМПОНЕНТОВ СЕЙЧАС СОСТОИТ ВАШ КАТАЛИЗАТОР? — Основной компонент катализатора – это, безусловно, карбид. Его активность в процессе мы

повышаем введением никеля. Но это не мы придумали. Композиция никеля и молибдена в процессах гидроочистки – это уже классика. Также особенностью синтеза является то, что он не может обойтись

без металловостановителя. Им может выступать довольно широкий спектр металлов: алюминий, цинк (в данный момент используем его), цирконий и т.д. Понятно, что стоимость металлов различная,

поэтому нам одновременно с выявлением более активного компонента, необходимо определить еще и самый недорогой. — НА ЧТО ПОТРАТИТЕ 200 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ? ОСТАНУТСЯ ДЕНЬГИ НА ЗАРПЛАТУ? — Да, часть

денег пойдет на зарплату, остальное – расходная часть. На первом этапе нам потребуется закупать только реагенты. Как показывает практика, зарубежные реагенты пока что превосходят

отечественные. У нас компоненты все импортные компании – Sigma-Aldrich. На втором году финансирования необходимо будет провести анализ результатов. Процедура сложная, за нее надо платить

специалистам.  — ГДЕ ПРИОБРЕТАЕТЕ ГУДРОН? — У одной из наших лабораторий есть договоренности с ОАО «Газпромнефть – ОНПЗ». — ЧТО ПРОМЫШЛЕННИКИ ДУМАЮТ О ВАШЕМ ПРОЕКТЕ? — Проект вызвал интерес

за рубежом. В 2012 году мы участвовали в конференции 15th International Congress on Catalysis ICC 2012 (Германия, Мюнхен). Нам поступало много вопросов о результатах исследований. Мы и сами

много полезной информации для себя получили. На конференции  проводилась выставка оборудования, установок и мы поняли, что мы работаем по схожему передовому принципу. — СЛОЖНО БЫЛО ПОБЕДИТЬ

В КОНКУРСЕ «У.М.Н.И.К.»? — Я победила со второго раза. Хочу сказать, что плохих работ на конкурс не выставляют. Просто у одних более информативные презентации. Тем более что тема моего

проекта очень специфична. Одно дело, когда молодые изобретатели от медицины заявляют на конкурсе, что их проект будет лечить от рака, и всем все понятно. И другое дело – мой проект, который

улучшает качество переработки. А публика разная, и не все знатоки химии. Поэтому надо правильно расставлять акценты. Ко второму разу я значительно улучшила информационную составляющую

презентации. — МНОГО ПРОЕКТОВ БЫЛО В ХИМИЧЕСКОЙ СФЕРЕ? КТО-НИБУДЬ ЕЩЕ ПО ТЕМЕ КАТАЛИЗА ВЫСТАВЛЯЛСЯ? — Да. И тоже из нашего института и тоже успешно. Кирилл КАЗАНЦЕВ получил грант по теме

«Катализаторы изомеризации». — СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ПРОВОДИТЕ В ИССЛЕДОВАНИЯХ? — Исследование является и частью моей аспирантской работы. Естественно, в институте мне поручают и другие задания,

но основную часть работы я провожу именно с грантовым проектом. — ОСТАЕТСЯ ВРЕМЯ НА ХОББИ? — Конечно. В нашем институте любят играть в волейбол. — А ВАРИАНТ КОММЕРЦИАЛИЗАЦИИ ПРОЕКТА ЕЩЕ НЕ

РАССМАТРИВАЕТЕ? — Это ближе ко второму этапу, когда проект станет более привлекательным. Если по нашей технологии удастся отделить бензин от гудрона, то все поймут и оценят разработку. —

ВНЕРАБОЧЕЕ ВРЕМЯ ИНОГДА ПРИХОДИТСЯ ТРАТИТЬ НА ИССЛЕДОВАНИЯ? — Постоянно. Иногда даже ночуем на работе, поскольку процесс долгий. А испытания должны проводиться непрерывно – 20-24 часа.

Периодически подменяем с коллегами друг друга.