Татьяна МАСЮК, художник-реставратор по графике и документам: «В мировой практике реставрацию сравнивают с хирургией: лучше предупредить, чем идти на крайние меры»

В ближайшее время Омский музей изобразительных искусств им. М. А. Врубеля повезет свыше 70 картин на выставку «Графика серебряного века» в Екатеринбург. Прежде чем их отправить, специалисты

проводят скрупулезную работу, чтобы у зрителя и мысли никогда не возникало, что картины могут изменяться со временем. О том, как музею удается содержать многовековые шедевры искусства в

хорошем состоянии, а также о своей редчайшей профессии, рассказала единственный в Омске аттестованный художник-реставратор по графике и документам Татьяна МАСЮК.

— Насколько профессия редкая? Сколько всего специалистов в Омске?

— В нашем музее самая крупная реставрационная мастерская во всей Сибири. Вторая по величине расположена в Новосибирске, но омская превосходит ее и в оборудовании, и числе сотрудников. 16

человек в музее Врубеля занимаются реставрацией: это специалисты по живописи, фарфору, керамике, ткани, график и документам. Именно графикой и документами занимаюсь только я и две мои

ученицы. В связи с малым количеством учебных заведений разрешается, имея высшее образование, проходить обучение у аттестованного специалиста. Я и сама так училась. Сначала окончила

художественно-графический факультет в ОмГПУ, а потом стажировалась в Государственном научно-исследовательском институте, в московском институте реставрации. Работать начинала в качестве

ученика. Через три года аттестовалась. Всегда занималась реставрацией графики: 10 лет в Краеведческом музее и 10 лет в музее изобразительных искусств им. М.А. Врубеля.

— Почему решили посвятить жизнь реставрации? Чем вас так сразу привлекла эта профессия?

— По тем деньгам, зарплата реставратора составляла около 100 рублей. Я бы не сказала, что сумма большая. Время было такое, что, кроме ресторанов и поездок за рубеж, деньги тратить было

больше не на что.

— В музее причиной может стать либо плановый осмотр хранителя совместно с реставратором, либо хранитель при личном осмотре экспонатов обнаружит небольшое изменение сохранности не в лучшую

сторону. Далее принимаются решения. Возможно, что достаточно изменить условия хранения, и нет необходимости вмешиваться реставраторам.

— Картина художника Николая МАМОНТОВА, который работал в 20 — 30 годы в Омске. Тогда я еще работала в краеведческом музее. Меня потрясло то, что там была изображена умершая лошадь.

Нарисована она была на упаковочной бумаге, в 20 -х годах других материалов и не было. А срок упаковочной бумаги не бывает долгим, она разрушалась. Необходимо было укрепить уголь, чтоб он

дальше не рассыпался, придать экспозиционный вид.

— А бывает, что реставрационный совет вам отказывает? И почему?

— Реставрационный совет решает, достаточно ли опыта и квалификации у специалиста для выполнения работы по спасению картины. Это главная причина, по которой реставратору отказывается в

работе. Или же нет в реставрационной мастерской некоторого оборудования и материалов. Если его невозможно купить (а оно стоит очень дорого), то отдают на реставрацию специалистам в другие

города. Например, некоторые драгоценные археологические предметы, которые хранятся у нас в музее, реставрируются в Екатеринбурге.

— Реставрационный совет создают там, где есть реставратор. То есть в городе два реставрационных совета: у нас и в краеведческом музее. Желательно, чтобы привлекали специалистов из разных

организаций, был посторонний взгляд: это может быть другой город или другой музей. Если реставрируем свои вещи, то собираем только омских специалистов. А если чужие, то оставляем до периода,

когда к нам кто-то приедет. Например, каждую осень мы приглашаем специалистов из института реставрации в Москве, у них опыт богаче.

— Существует полная реставрация и частичная. Бывает, что порвется лист, и нужно только склеить, а бывает, что этот же лист от старости начинает рассыпаться на кусочки, тогда надо думать, как

укрепить эти кусочки, и собрать в единое целое. Бывает, что после снятия большого слоя пыли или удаления желтизны, обнаруживаются яркие краски.

— В реставрации бумаги, если позволяет техника исполнения, есть метод расщепления бумаги. Между расслоенными частями вклеивается тончайшая японская бумага. В советское время так

реставрировали газеты в Москве, на которых были речи Брежнева. Я слышала, что реставратор, прежде чем расщепить такую газету, сначала крестилась. Работа по расщеплению считается сложной.

— Но что может произойти с этой бумагой? Неужели за столь короткий срок она может рассыпаться? Брежнев ведь не так давно жил...

— На данный момент, если бумагу не держать на солнце, то ничего с ней не произойдет. Но рано или поздно бумага станет непластичной и ее даже реставрировать невозможно будет. К примеру, в

томских фондах в срочном порядке сканируют, потому что газеты уже нельзя перелистывать, они рассыпаются.

— Существует клей натуральный и синтетический. Синтетический нам поставляет институт реставрации в Москве, где его изготавливают химики. А натуральный клей делают из пшеничного крахмала либо

целлюлозы. Целлюлоза, кстати, входит в состав тех же клеев, что используют при клейке обоев, но у нас он более очищенный и стоит значительно дороже. Иногда мы используем желатин, но не в

чистом варианте. У нас полностью запрещены клеи ПВА. Если он применен – это дисквалификация сотрудника.

— В Вашингтон ездила по программе, связанной с обменом опыта давно работающих специалистов. Посетила реставрационные мастерские изобразительных музеев и библиотеки Конгресса. И меня удивили

две вещи: почти полная схожесть в методиках и свобода в организации труда. Удивительно, что в нашем, я бы даже добавила немного провинциальном Омске, работают точно так же, как и в

Вашингтоне. Те же инструменты, те же технологии используются. Зато у реставратора там есть выбор, сколько часов сегодня, а сколько завтра он будет работать (главное, в месяц набрать

определенное количество часов, за которые платят). И это правильно. Выполнение разных процессов в реставрации требуют и разное количество времени.

— Сейчас есть заказы из Красноярска, Тюмени. Были из Новосибирска. Из Москвы заказы не приходят, так как у них своих реставраторов хватает. Последний проект поступил из Красноярска. Они

готовятся к выставке в честь 100-летия художника-графика СТАРОНОСОВА, потому к нам обратились.

— Случалось ли после реставрации обнаружить что-то раннее не известное?

Очень часто. Профессия реставратора полна открытий. Тем более, только у реставраторов есть допуск к внедрению в памятник. Например, частенько обнаруживаются затертые, замазанные подписи

художников, или вскрываются знаки, которые точно указывают на дату создания. Бывало, что после исследования бумаги вдруг обнаружилось, что это произведение графики создано не в XIX веке, а

XVIII. Или другой пример, когда я работала в Краеведческом музее на должности заведующей реставрационной мастерской, то одновременно приходилось иметь дело и с реставрацией ткани. Так вот

однажды к нам в реставрацию пришла старинная цыганская юбка. Реставратор увидел, что по подолу юбки были вплетены тонкие женские волосы. Было сделано предположение, что такой волос может

быть против заговоров. Кстати, у ткани очень много общего с бумагой. Старинную бумагу делали из ткани. Многие методы такие же: промывка, удаление пятен. Потому я хоть не аттестованный, но

также являюсь большим специалистом по реставрации ткани.

— Не секрет, что работники музея получают низкую заработную плату. Плата за работу в музее Омска варьируется от 7 до 15 тысяч рублей. Но это не значит, что корифеи получают значительно

больше. По всей России (возможно, другая ситуация в столичных городах) даже у кандидатов наук в музеях очень низкие зарплаты, приходится искать подработку. Но об этом я не хочу рассказывать.

Предприниматели, архитекторы, студенты и просто неравнодушные омичи обменялись идеями, как оживить бывшие площади «Электроточприбора»