Книжный клуб: «целеустремленность таланта»

БИОГРАФИЯ ВЕЛИКОГО КОМПОЗИТОРА ОБУЧАЕТ И ПРОСВЕЩАЕТ.  ИГОРЬ ВИШНЕВЕЦКИЙ СЕРГЕЙ ПРОКОФЬЕВ М.: МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ, 2009 ГОД. — 703 СТР. ТИРАЖ 5 000 ЭКЗ. _«Услышав почти полвека спустя, в 1952

году по московскому радио «отрывки «Мейстерзингеров», довольно большие, больше часу», исполнявшиеся под управлением дирижера Самуила Самосуда, Прокофьев удивился новому впечатлению от прежде

столь обожаемой оперы: «Теперь многое у Вагнера показалось мне суховатым; но при дальнейшем слушании стали выступать чудесные места...»_ — пишет Игорь ВИШНЕВЕЦКИЙ в своей биографии

гениального русского композитора. Что до нынешнего читателя, то ему впору подивиться часовым отрывкам вагнеровской оперы, передаваемой по московскому радио. ВИШНЕВЕЦКИЙ пишет прокофьевскую

биографию скрупулезно, с немалым уважением к материалу и подспудной — как представляется — тоской по временам, когда семейное музицирование было самым обыкновенным делом, образованный класс

почти повально знал музграмоту, валом валил на концерты и мог составить весьма просвещенное суждение относительно музыкальных новинок. Для того чтобы вполне осознанно прочувствовать книгу

ВИШНЕВЕЦКОГО, современному читателю знание музграмоты тоже не помешало бы, но даже тот любопытствующий, кому медведь на ухо наступил и кто не отличит «Нюрнбергских мейстерзингеров» от

«Кольца нибелунгов», сможет услышать в этой книге голос Времени, которое отстоит от сегодняшнего дня на столетие, но от этого не становится менее интересным и значительным. _«... Прокофьев

был больше, чем композитором, больше, чем стройным воплотителем в звуке мифа о победе героического усилия над косным хаосом. Он не вмещался целиком в отведенное ему музыкальное и

историческое время, уже при жизни превратившись в живое доказательство торжества бесконечного, предельно целеустремленного таланта над недугами смертного сознания и над историческими

обстоятельствами. «... Ни война, ни революции не свергнут вождя в фуге и не перевернут гармонического строя»_, — писал он в 1924 году Держановскому, имея в виду недостаточность чисто

исторических обстоятельств для глубоких перемен в искусстве».