Порой свастика начинается в толкованиях юриспрудентов

МИРОВОЙ СУДЬЯ НОВГОРОДА ОБЯЗАЛ МЕСТНОГО КРАСАВЦА СВЕСТИ С ТЕЛА НАКОЛКУ В ВИДЕ СВАСТИКИ. И ВСЕ КАК ЗАСОМНЕВАЛИСЬ В ЗАКОННОСТИ, КАК ЗАДУМАЛИСЬ НАД СУДЬБОЙ ЛИЧНОСТИ. ЕЩЕ НЕМНОГО, И ЕМУ НАЧНЕМ

СОЧУВСТВОВАТЬ. КАК БЫ ЭТОТ ЛЮБИТЕЛЬ ТАТУ НЕ НАЧАЛ ИСПЫТЫВАТЬ МОРАЛЬНЫЕ МУКИ И ФИЗИЧЕСКИЕ СТРАДАНИЯ, КОГДА ВСЕ ЖЕ ЛЯЖЕТ ПОД НОЖ КОСМЕТОЛОГА. А Я ВОТ ЧТО СКАЖУ: ЖАЛКО В НАШИХ СУДАХ НЕТ

РАСШИРИТЕЛЬНОГО ТОЛКОВАНИЯ ЗАКОНА. ЕМУ БЫ ПРЕДПИСАТЬ НАКОЛОТЬ ТО ЖЕ САМОЕ НА ЛБУ. И ЕЩЕ НА ОДНОМ МЕСТЕ – ЧУТЬ НИЖЕ СПИНЫ. И ПУЩАЙ ПРОПАГАНДИРУЕТ. Хочу напомнить (а пуще – зарубить на носу):

кости миллионов советских солдат разбросаны по российской земле до сих пор. А за каждой костью – великое горе. И это не патетика. Это элементарное уважение к нашим близким. Или дед с

прадедом уже далекими стали? И этого абсолютно достаточно, чтобы пожать руку этому мировому судье, который первый вынес элементарное решение на основании статьи административного кодекса.

Теперь ждем залпа от его коллег по всей России. Ибо козлов с наколотыми свастиками и иной нацистской символикой у нас и к нашему же позору еще больше, чем иронизирующих бездельников,

загримированных под правозащитников на общественных началах. Это раз. Безусловно, найдется уйма знатоков, которые в принципе умеют читать и где-то слышали про древнеиндийскую символику. От

них так и ждешь предсказуемого и банального возмущения: «А ведь можно считать свастику…». Таким так и хочется брызнуть слюной в пику политкорректности (что ныне не приветствуется в Госдуме):

«Можно Машку за ляжку, а у нас – разрешите!» И вот что точно от лукавого, так это рассуждения о том, что орнамент с обратной свастикой широко представлен на паркетах Эрмитажа и дворцовой

лепке Санкт-Петербурга (знаем, и что?). После того как в Нюрнберге молодчики разожгли костер, а в нем сожгли книги, оставив «на полке» одну, свастика превратилась в символ, который надо

толковать однозначно. Тем более, что в том же городе в 1945 году в отношении этого символа вынесено судебное решение – «запрещено к чертовой матери». Это два. Теперь немного о юриспруденции.

В СМИ появился вопрос: «А за чей счет необходимо сводить с тела этого кекса наколку?». Что тут ответить? Первая реакция эмоциональная – «За мой!». Вторая правовая – разумеется, за счет

наказанного (вообще-то этому учат сержантский состав на краткосрочных милицейских курсах). Кстати, неисполнение судебного решения влечет за собой уголовную ответственность. Теперь о личности

и о ее свободе: я не подкован абсолютно (как судья), но с формулировкой «такой-то злоупотребил свободой личности в ущерб интересам законности, общественной нравственности и человеческой

морали» мне кажется справиться можно элементарно. Это три. С этого момента о здравом смысле: можно оно, конечно, было обязать этого Homo носить, например, перчатки. А для надежности

сформировать взвод правоохранителей, дабы они три раза в день проверяли: «А не снял ли поднадзорный перчатку?» Много еще чего можно было предусмотреть, даже выписать заокеанских

психоаналитиков, дабы не способствовать фобиям у осужденного. Но новгородский судья был трезв и руководствовался еще и внутренним убеждением, как предписывает ему закон. Это четыре. И еще.

Один литератор как-то подсчитал, что очень трудно из букв «Ж», «О», «П» и «А» сложить слово «процветание». Трудно не согласиться. А из литер слова «свастика» ничего кроме «свастика» не

получится. И что тут спорить? Даже совестно, честное слово. Андрей Лебедев, депутат Госдумы